***
або світ обезлюднів або я відлюдок
або денний розпорядок для мене важливійший ніж світло денне
розклад занять
перелік праць
не живеш перебираєш чотки
розарій в якому немає святості
адорація у відсутності тіла Христового
щоденники які ми ведемо
відзначаючи дати і час
самі єретичні книги у світі
вони заслуговують спалення на вогнищі
у відсутностi інквізиції
***
Литва, страна печалующегося Христа,
подпирающего деревянной ладонью деревянную щеку,
все, как положено - терновый венец, сомкнутые уста,
вторая рука на колене - что нужно еще человеку,
дошедшему до перекрестка, не знающему, куда свернуть,
как долго идти до намеченной ложной цели,
нет ни камня, ни стрелки, указующей верный путь,
лишь деревянный Христос - изваяли его, как умели.
Изваяли сидящим, печальным, в терновом венце,
сработанным грубо, как впрочем, и все мирозданье,
размышляющим о неизбежном, с такою мукой в лице,
что стыдно жить, не зная, что такое страданье.
Размноженный в тысяче копий, он сидит взаперти
в каждой витрине, в любой сувенирной лавке.
Он так одинок, что стыдно в толпе себя не найти ,
уцелеть в миру и не быть растоптанным в давке.
або світ обезлюднів або я відлюдок
або денний розпорядок для мене важливійший ніж світло денне
розклад занять
перелік праць
не живеш перебираєш чотки
розарій в якому немає святості
адорація у відсутності тіла Христового
щоденники які ми ведемо
відзначаючи дати і час
самі єретичні книги у світі
вони заслуговують спалення на вогнищі
у відсутностi інквізиції
***
Литва, страна печалующегося Христа,
подпирающего деревянной ладонью деревянную щеку,
все, как положено - терновый венец, сомкнутые уста,
вторая рука на колене - что нужно еще человеку,
дошедшему до перекрестка, не знающему, куда свернуть,
как долго идти до намеченной ложной цели,
нет ни камня, ни стрелки, указующей верный путь,
лишь деревянный Христос - изваяли его, как умели.
Изваяли сидящим, печальным, в терновом венце,
сработанным грубо, как впрочем, и все мирозданье,
размышляющим о неизбежном, с такою мукой в лице,
что стыдно жить, не зная, что такое страданье.
Размноженный в тысяче копий, он сидит взаперти
в каждой витрине, в любой сувенирной лавке.
Он так одинок, что стыдно в толпе себя не найти ,
уцелеть в миру и не быть растоптанным в давке.