verses

***

Нас нет. Существуют они -
декабрьские темные дни
с прицепом - тяжелым ночным
составом товарным цепным,
гремящим до солнцеворота.
Висит никотиновый дым
на кухне -он необходим -
забота, зевота, дремота.

Отродье прокуренной тьмы,
как вышедший из тюрьмы,
живи, край родной,непочатый,
седее седой старины,
зубцами кремлевской стены
огрызок пространства зубчатый.

Кому-то дано наяву
объехать всю курву-Москву,
трамвайною мерзлою вишней,
быть искрой из-под колеса,
глядеть, как, одетый в леса,
трехкупольный мерзнет Всевышний.

Подправят его, подновят,
он будет красавцем от пят
до вызолоченной макушки.
Он будет простак-простаком,
хоть снегом бели, хоть ледком,
душа - не дороже полушки.

Останется разве строка,
как день или жизнь коротка,
и рифма проклятая в корень.
Под коркой ледовой река.
Властителя злая рука.
Простор, что тирану покорен.

***
старуха собирается в дорогу
вздыхает копит деньги понемногу
кладет платок и платье в чемодан
и так живет не думая о сроке
что ей от Бога дан
дождь за окном и рокот в водостоке
в углу мерцает маленький экран
где новости ей сообщают двое
и в новостях как в древнем волчьем вое
есть нечто черно-белое и злое.

verses

На углу гора новогодней хвои.
Из холодной Одессы торчат новострои,
как гвозди из старой доски.
Впереди вечеринки в кафе, запои,
зима сжимает тиски.

Легко себя почувствовать сталью,
какой-то зажатой в тисках деталью,
рашпиль скрипит по тебе,
учитель труда с боевой медалью
и рваной раной в судьбе.

Да, было время, протезы скрипели,
дети советские песни пели,
лежала сельдь на столе
в колечках лука, и с мертвой ели
игрушки удивленно глядели
каждый в своей петле.

Теперь иначе, теперь - по иному,
фея с подарком спускается к гному,
на санках святой Николай
развозит подарки к каждому дому,
чего ты ни пожелай.

Вот только с желаниями непорядок.
В детстве ты был на сладкое падок,
сейчас лечи диабет.
Несчастное тело - набор неполадок,
тускнеет декабрьский свет.