verses

Ничто не вечно под луной,
зато - ничто не ново.
Все те же мысли надо мной
кружатся бестолково.
Все тот же кот залез на ствол
и прыгает на крышу.
Передо мной все тот же стол.
все тот же голос слышу
расхлябанных стенных часов,
в которых время на засов,
как бюст Платона в нишу
надежно заперто. Сиди.
Мне сладок хрип в твоей груди.

Меня они переживут
все эти вещи рядом.
Свое отживший "Ундервуд",
фонарь над дачным садом,
литые медные кресты,
такие же иконки,
простые рамы и холсты,
гравюр пожухлые листы -
исчадья Староконки,
они подобраны с земли
и у меня приют нашли.
Им надоели гонки.
Они прошли нелегкий путь.
Пришла пора передохнуть.

Предметы не уйдут со мной,
не ощущая боли,
ничто не вечно под луной,
под потолком тем боле.
Ни кресла, ни резной буфет,
ни старая посуда,
прошедшего неровный свет,
погаснет скоро - всем привет,
не ожидайте чуда.
Все сказано в миллионный раз.
Но повторить пришел мой час,
я все же жив покуда.
Как странно! Каждый день - повтор
и скучен долгий разговор.
.

заметки

Письменный стол, за которым работал папа по вечерам был огромным, фундаментальным на первый взгляд. Но материал, из которого он был изготовлен - каркас из сосновых досок и фанерные филенки был самым дешевым, он был изготовлен на заказ уже после войны. Дедовский стол вместе с иной мебелью ушел в небытие во время оккупации. Бабушка рассказывала, что она узнала, у кого из соседей осело наше имущество, но дедушка категорически запретил ей любые попытки возвратить что-либо. Дедушка сказал, что предательство и воровство вместе с этими вещами войдут в наш дом. Дедушка умер, когда мне не было и пяти лет и я помню его урывками. Но судя по рассказам он, врач, прошедший всю войну, никогда не состоявший в партиях, кроме бунда - еврейской социалистической партии, был абсолютно не суеверен. Откуда у него взялась идея, что некое биополе новых "хозяев" может отравить атмосферу нашего дома?
Книжные полки стояли в простенке между высокими окнами - полки тоже были сосновыми, грубо сколоченными после войны. Над полкой висела горизонтальная рамка, в которой было несколько семейных фотографий.
Папа сидел и выписывал цитаты из медицинских книг на карточки, которые идеально систематизировал. Светила лампа с зеленым абажуром. Вскоре этот абажур был разбит.
Имел ли я к гибели этой лампы какое-то отношение? Не помню. Но, кажется, имел.