![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О своем мире Краштан-Красноштан-Вуди-Гертруди рассказывал охотно. Этот мир был раздвоен по всем законам шизофренического мышления. Первый мир был зримым, обычным. Второй был незримый и перевернутый. В нем, вниз головой, стопами к нашим стопам (да, антиподы, о которых больной никогда не читал!) ходили и общались наши противоположности. Если в зримом мире ты - мужчина, то в незримом - женщина, если в зримом ты честен, то в незримом - мошенник, каких поискать. Если здесь ты - белый, то там - негр. Но этого мало! Противоположности начинают проникать друг в друга и вступать в борьбу. То есть - в каждом мужчине живет женщина, а в женщине - мужчина (Юнг с анимусом и анимой, ау!+ инь и ян), в каждом честном человеке - мошенник, а в мошеннике - честный человек.
Но что же делало Краштана столь социально неудобным? Он был твердо убежден, что противоположностью коммунизма является фашизм. И если ты "здесь" коммунист, то "там" ты - фашист. А по закону взаимопроникновения противоположностей, внутри каждого фашиста живет коммунист, но это еще пол беды. А беда в том, что внутри каждого коммуниста живет фашист. А внутри самого главного коммуниста - самый главный фашист. Главный коммунист - Ленин. Главный фашист - Гитлер. Таким образом, внутри Ленина находится Гитлер. И памятник Ленину на Куликовом поле, тогда площадь Октябрьской революции, на самом деле является памятником Гитлеру. А Гитлера Красноштан не любил, в конце концов, он воевал и проливал свою кровь в этой страшной войне с фашизмом.
А потому девятого мая с утра, надев военную форму (он был офицер в отставке и имел право на ее ношение) при двух орденах и нескольких медалях он шел к памятнику Ленину-Гитлеру и осквернял его. Делал он это тем способом, каким собачка метит территорию. Конечно, его хватали и тащили в милицию, а оттуда, прямиком, в "дурку". Поскольку делал свое дело Краштан ежегодно, то работа с ним приняла профилактическое направление. Дважды подряд Краштана забирали прямо из дому в психушку в канун великого праздника. А на третий год, приехав к нему домой, фельдшерская карета обнаружила дверь открытой, а квартиру пустой. В шкафу висела военная форма боевого пациента Краштана с медалями и орденами. Больной исчез....
А девятого мая по направлению к памятнику Ленину шел человек в штатском, затрушенный и небритый. В руках он нес авоську, в которой находилась трехлитровая банка, завернутая в газеты. Кто был этот человек и что было в трехлитровой банке, читатель уже догадался. Банка была разбита о пьедестал, а Краштан был определен в больницу месяца так на три...
Этого человека мы любили и опекали.
Ни его самого, ни памятника Ленину на Куликовом поле давно уже нет.
Но что же делало Краштана столь социально неудобным? Он был твердо убежден, что противоположностью коммунизма является фашизм. И если ты "здесь" коммунист, то "там" ты - фашист. А по закону взаимопроникновения противоположностей, внутри каждого фашиста живет коммунист, но это еще пол беды. А беда в том, что внутри каждого коммуниста живет фашист. А внутри самого главного коммуниста - самый главный фашист. Главный коммунист - Ленин. Главный фашист - Гитлер. Таким образом, внутри Ленина находится Гитлер. И памятник Ленину на Куликовом поле, тогда площадь Октябрьской революции, на самом деле является памятником Гитлеру. А Гитлера Красноштан не любил, в конце концов, он воевал и проливал свою кровь в этой страшной войне с фашизмом.
А потому девятого мая с утра, надев военную форму (он был офицер в отставке и имел право на ее ношение) при двух орденах и нескольких медалях он шел к памятнику Ленину-Гитлеру и осквернял его. Делал он это тем способом, каким собачка метит территорию. Конечно, его хватали и тащили в милицию, а оттуда, прямиком, в "дурку". Поскольку делал свое дело Краштан ежегодно, то работа с ним приняла профилактическое направление. Дважды подряд Краштана забирали прямо из дому в психушку в канун великого праздника. А на третий год, приехав к нему домой, фельдшерская карета обнаружила дверь открытой, а квартиру пустой. В шкафу висела военная форма боевого пациента Краштана с медалями и орденами. Больной исчез....
А девятого мая по направлению к памятнику Ленину шел человек в штатском, затрушенный и небритый. В руках он нес авоську, в которой находилась трехлитровая банка, завернутая в газеты. Кто был этот человек и что было в трехлитровой банке, читатель уже догадался. Банка была разбита о пьедестал, а Краштан был определен в больницу месяца так на три...
Этого человека мы любили и опекали.
Ни его самого, ни памятника Ленину на Куликовом поле давно уже нет.
