borkhers | verses

Пятнадцать лет

Шкафов распахнутые дверцы.
Груды тряпья. Рвущие сердце
квадраты на выгоревших обоях
от снятых картин. Господи, что их

держит в этом хаосе, в этом
бедламе, где книгам и прочим предметам
разбитого прежнего быта не будет
пощады. Ну что же. Нас не убудет

от слов прощания лицемерных,
друзей неверных, ножей консервных,
белых кастрюль, сковородок чугунных,
пианино, гитар шестиструнных,
лотербетов, пуховых подушек,
старых детских игрушек.

Молчат сидящие на чемоданах,
пока идет уточнение данных,
списков, где их отмечают крестами,
в соответствии с проданными местами
в лайнере, в салоне для некурящих,
на чемоданах сидящих.

А потом летящих над облаками,
которые Бог своими руками
вылепил и любуется ими,
словно детьми своими.

А на кухне полупустых бутылок,
что солдат в казарме. Бритый затылок
нового квартировладельца с хрустом
вращается на шарнирах. Люстрам
больно светить. Наступает вечер.
Поздно. Никто не вечен.