Музей имеет полное право выставлять любые картины. Если католикам что-то в музее не нравится, они имеют право туда не ходить. Или ходить, но не смотреть на неприятное. Или смотреть и оскорбляться сколько влезет, а потом возмущаться либеральной общественностью. Но у них нет права, например, громить музей или закрывать его административным путём.
Мэр имеет право (например, по жалобам католиков) снизить или вообще прекратить городские ассигнования на музей. Либеральная общественность имеет право сколько угодно возмущаться, даже оскорбляться этим фактом и осуждать католиков и мэра. Она также имеет право компенсировать убытки музея из собственного кармана. Но либеральная общественность не имеет права ни на какие физические или административные действия в отношении католиков - хотя может сместить мэра, если их голоса перевесят голоса католиков на выборах.
В свою очередь, музей имеет право по своему усмотрению удалить спорный экспонат, если его выставление не предусмотрено тем или иным контрактом.
Вот такие вот границы свободы.
Мне, как и многим, кто веками пытался осмыслить проблему свободы, кажется, что моя личная свобода кончается там, где начинаются страдания другого человеческого существа. В том числе и моральные.
Это определение ущербно тем, что очень легко хакается. Во-первых, содержимое головы непроверяемо, поэтому можно легко напридумывать себе моральных страданий и, объединившись с себе подобными, использовать эти страдания как повод для физического гнобления других к своей личной выгоде. Во-вторых, даже если страдания искренние, все люди разные, и возможных поводов для моральных страданий бесконечное множество. Поэтому не зря многие люди, в числе которых и я, разделяют точку зрения, что свобода одного человека ограничивается только *физической* свободой другого. "Воображаемым друзьям" (это я заостряю) - воображаемую правовую защиту. Что касается денежного (не физического) ущерба, на то есть гражданский кодекс.
При этом на арендуемых или находящихся в собственности площадках собственник имеет право устанавливать правила поведения, запрещающие какие-то высказывания. Это не является ограничением свободы слова, которая действует в публичном пространстве. Если ты проник на такую территорию, намереваясь нарушить эти правила, это уже *по сути* физическое вторжение, санкции за которое (но только за него!) вполне оправданы. Именно так, на мой взгляд, следует классифицировать случай ПР.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2012-09-03 07:54 am (UTC)Мэр имеет право (например, по жалобам католиков) снизить или вообще прекратить городские ассигнования на музей. Либеральная общественность имеет право сколько угодно возмущаться, даже оскорбляться этим фактом и осуждать католиков и мэра. Она также имеет право компенсировать убытки музея из собственного кармана. Но либеральная общественность не имеет права ни на какие физические или административные действия в отношении католиков - хотя может сместить мэра, если их голоса перевесят голоса католиков на выборах.
В свою очередь, музей имеет право по своему усмотрению удалить спорный экспонат, если его выставление не предусмотрено тем или иным контрактом.
Вот такие вот границы свободы.
Мне, как и многим, кто веками пытался осмыслить проблему свободы, кажется, что моя личная свобода кончается там, где начинаются страдания другого человеческого существа. В том числе и моральные.
Это определение ущербно тем, что очень легко хакается. Во-первых, содержимое головы непроверяемо, поэтому можно легко напридумывать себе моральных страданий и, объединившись с себе подобными, использовать эти страдания как повод для физического гнобления других к своей личной выгоде. Во-вторых, даже если страдания искренние, все люди разные, и возможных поводов для моральных страданий бесконечное множество. Поэтому не зря многие люди, в числе которых и я, разделяют точку зрения, что свобода одного человека ограничивается только *физической* свободой другого. "Воображаемым друзьям" (это я заостряю) - воображаемую правовую защиту. Что касается денежного (не физического) ущерба, на то есть гражданский кодекс.
При этом на арендуемых или находящихся в собственности площадках собственник имеет право устанавливать правила поведения, запрещающие какие-то высказывания. Это не является ограничением свободы слова, которая действует в публичном пространстве. Если ты проник на такую территорию, намереваясь нарушить эти правила, это уже *по сути* физическое вторжение, санкции за которое (но только за него!) вполне оправданы. Именно так, на мой взгляд, следует классифицировать случай ПР.