verses

[borkhers]

ода примусу (9 Х 9)

1.
Спирт сухой был сахару подобен на вид.
Но надпись предупреждала, что он ядовит.
Его крупицы раскладывались вокруг головки
медного примуса, поставленного на табурет,
украшенного медалями царских лет.
Я был мал и движенья мои - неловки.
Но я любил смотреть на синеватый огонь.
Мне разрешали, но предупреждали - не тронь.
Разжечь пожар мне бы хватило сноровки.
2.
Я знаю, когда-то примус ставили в центре стола
прямо на белую скатерть - это была
новинка, которая позволяла тут же жарить котлеты
и чинно раскладывать их на тарелки гостям,
подставляя ухо плохим новостям,
поскольку свергнут царь, а к власти пришли советы.
война продолжалась, красные патрули
хватали наспех всех, кого захватить могли,
большевикам все равно - эсеры или эстеты.
3.
Да, этот примус знал лучшие времена,
хотя страна уже была опасно больна,
но не каждый мог легко различить симптомы
вроде листовок - белая сыпь на стене,
или винтовок в руках дезертиров, зане
возбужденье толпы предшествует наступлению комы.
Транспаранты на кумаче, безумный пролетариат,
в окне багровый революционный закат.
Смерть тянет руку и говорит: будем знакомы.
4.
О примус! Я помню тебя до сих пор
на табурете, выставленном в коридор
одесской коммуны, где восемь семей копили
друг к другу ненависть - доходило до драк.
Донести на умного был способен каждый дурак.
Соседи друг друга слюной, как святою водой, кропили.
И годы пятидесятые шли один за другим,
и пьяные инвалиды вопили матом благим,
и справки о невиновности лежали под слоем пыли.
5.
О примус! Призрак, пособие прошлых лет,
будь я художник, я б рисовал твой портрет,
сияние меди в сумраке коридора,
как памятник на пьедестал, ты поставлен на табурет,
и венчик пламени излучает запах и свет,
и словно стая собак, воспоминаний свора,
на меня нападает и все они, без разбора,
как старый ожог не болят, но оставляют след,
как полицейский свисток, как окрик: "Держите вора!"
6.
О примус! Ты одна из ненужных вещей
окружавших интеллигента, профессора кислых щей,
недоноска, не доносчика, но смиренно
несущего на работу потертый портфель,
в котором в газету - коммунизм наша цель -
завернуто яблоко и бутерброд - непременно,
плюс бумаги, исписанные наискосок,
плюс мысли крамольные спрятаны между строк,
несовершенные - все в мире несовершенно.
7.
О примус! Ты помнишь донышко сковороды,
на котором ты когда-то оставил следы
копоти с легким привкусом керосина,
ты помнишь кастрюли, в которых варился обед,
его приносили торжественно - так приносят обет
безбрачия и и смирения - во имя Отца и Сына
и Духа Святого, в комнату, где три поколенья живут,
тридцать лет назад избавившиеся от пут
царизма, а ныне не жизнь - воровская малина.
8.
О примус! Ты помнишь нервный звонок
за окном - привезли керосин, но вряд ли ты мог
отличить его от колокольчика мусоросборки,
и хозяин бежал, то с канистрою,то с ведром,
и ты ликовал, заправку почуяв нутром,
ты знал этот быт, что книжку - от корки до корки,
ты помнишь злобных соседок, старух-раскоряк,
да еще в черный ход превратившийся парадняк,
и дворы, что давно превратились в задворки.
9.
О примус! Раз год тебе начищали бока
с орлами двуглавыми и медалями, это было, пока
не провели природный газ, не поставили плиты.
И ты был сослан в кладовку - спасибо на том,
и почти все равно, что с тобою случилось потом,
ты свой срок отмотал, вы с эпохою квиты.
О примус! Ты помнишь на стенке усатый портрет,
ты помнишь орнамент как водится под трафарет.
Ты помнишь - и мы с тобой не забыты.