сказочка

***

В небе тесно от грая ворон.
Сияют пять золотых корон
на могилах пяти королей.
На шестом надгробье сидит колдун.
угольки – в зрачках. В волосах – колтун.
А ты колдуна не жалей.

( Прибывает состав на второй перрон.
В Китае родился Мао Цзе-дун.
Подростки нюхают клей.)

В небе тесно от синих туч.
Только тонкий багровый луч
колдуну упирается в грудь.
Колдун набычился, ноги поджав,
владыки пяти подземных держав
его не страшат ничуть.

(Кому говорят – отстань, не канючь!
Для своих трехсот он совсем моложав.
Проводили в последний путь.)

Покуда дышит колдун, никто
золотых корон не касайся, не то
сойдешь ступенями в склеп.
Там родители, пять дочерей и сын
лежат, обвиты корнями осин,
кто на них поглядел – ослеп.

(Холодно. Надевай пальто.
Дожил до седин - остался один.
Подайте калеке на хлеб.)

сказочка

***

В небе тесно от грая ворон.
Сияют пять золотых корон
на могилах пяти королей.
На шестом надгробье сидит колдун.
угольки – в зрачках. В волосах – колтун.
А ты колдуна не жалей.

( Прибывает состав на второй перрон.
В Китае родился Мао Цзе-дун.
Подростки нюхают клей.)

В небе тесно от синих туч.
Только тонкий багровый луч
колдуну упирается в грудь.
Колдун набычился, ноги поджав,
владыки пяти подземных держав
его не страшат ничуть.

(Кому говорят – отстань, не канючь!
Для своих трехсот он совсем моложав.
Проводили в последний путь.)

Покуда дышит колдун, никто
золотых корон не касайся, не то
сойдешь ступенями в склеп.
Там родители, пять дочерей и сын
лежат, обвиты корнями осин,
кто на них поглядел – ослеп.

(Холодно. Надевай пальто.
Дожил до седин - остался один.
Подайте калеке на хлеб.)

великий, могучий, свободный

Одно из самых сильных впечатлений последних дней. Пожилой канадский профессор читал у нас лекцию по восстановительному правосудию. Отбыв свои полчаса перевода, я уступил место рядом с Отто Люде, а сам уселся среди студентов. Одна дама привела с собою двенадцатилетнюю дочку (некуда деть ребенка, бывает). Ребенок достал тетрадь и начал конспектировать. Я заглянул в эту тетрадь. Это был беспорядочный набор из русских и украинских букв. Некоторые слова были совершенно неузнаваемы. В моем классе в шестидесятые далеко не все отличались блистательным интеллектом. Многие писали безграмотно. Но так не писал НИКТО. Даже во вспомогательной школе номер семьдесят пять. Мама девочки перехватила мой взгляд. В перерыве она сказала мне: «Не расстраивайтесь. Теперь они все так пишут.» И расстроила меня еще больше. Ситуация стандартна. Дома все говорят только по-русски. В школе учат только по-украински. Дома заняться ребенком ни у кого времени нет. И, самое главное. Расстраиваться не нужно теперь у всех так. Теперь так носят. Я давно слышал о том, что происходит. Но увидел образец письма новейших времен впервые. На следующий день я продиктовал простой текст студентам своего первого курса (17-18 лет). Результат лучший, чем у ребенка. Но не намного.
В свое время Анна Ахматова перед лицом немецкого нашествия дала клятву: «И мы сохраним тебя, русский язык, бессмертное русское слово…»

Бедный русский язык! Нам нечего тебе обещать, не в чем приносить клятвы. Как легко махнули мы рукой на тебя и на детей наших. Мы были заняты. Зарабатывали, блин, на хлеб.

великий, могучий, свободный

Одно из самых сильных впечатлений последних дней. Пожилой канадский профессор читал у нас лекцию по восстановительному правосудию. Отбыв свои полчаса перевода, я уступил место рядом с Отто Люде, а сам уселся среди студентов. Одна дама привела с собою двенадцатилетнюю дочку (некуда деть ребенка, бывает). Ребенок достал тетрадь и начал конспектировать. Я заглянул в эту тетрадь. Это был беспорядочный набор из русских и украинских букв. Некоторые слова были совершенно неузнаваемы. В моем классе в шестидесятые далеко не все отличались блистательным интеллектом. Многие писали безграмотно. Но так не писал НИКТО. Даже во вспомогательной школе номер семьдесят пять. Мама девочки перехватила мой взгляд. В перерыве она сказала мне: «Не расстраивайтесь. Теперь они все так пишут.» И расстроила меня еще больше. Ситуация стандартна. Дома все говорят только по-русски. В школе учат только по-украински. Дома заняться ребенком ни у кого времени нет. И, самое главное. Расстраиваться не нужно теперь у всех так. Теперь так носят. Я давно слышал о том, что происходит. Но увидел образец письма новейших времен впервые. На следующий день я продиктовал простой текст студентам своего первого курса (17-18 лет). Результат лучший, чем у ребенка. Но не намного.
В свое время Анна Ахматова перед лицом немецкого нашествия дала клятву: «И мы сохраним тебя, русский язык, бессмертное русское слово…»

Бедный русский язык! Нам нечего тебе обещать, не в чем приносить клятвы. Как легко махнули мы рукой на тебя и на детей наших. Мы были заняты. Зарабатывали, блин, на хлеб.