zavershenie predyduszego

* * *

Без прав переписки.

(С утра — переклички).

Тут предъявляют иски.

Тут нашивают лычки.

Тут пишут фамилии

со строчной буквы или (и)

заключают в кавычки.

 

Тут дышат, по струнке стоя,

в лицо направляя выдох.

Тут выход вперед из строя —

это единственный выход.

 

Тут всегда одинаков

вес пайки из хлеборезки.

Тут позади бараков

затачивают железки.

 

Тут разбиваешь надежды,

как коленки трехлетка,

о пустоту, где прежде

стояла стальная клетка.

 

 

* * *

Бог в Египте, период в теннисе. (Сет)

Весной из частей составляется головоломка. (Осирис)

Волка бьют не за то, что сер, а за то, что (сед).

Из чудесницы в яме получается (силос).

 

Это на пользу скоту. На выгоне и в загоне.

Во лбу теленка звезда сияет как на погоне.

На подобные звезды с размаху падает обух.

Как говорится, на мясо, на заслуженный отдых.

 

Пожирает своих детей. (Родина или Юпитер).

В фелони, епитрахили, камилавке (протопресвитер).

Завыва над Днипром шырокым сердытый (витэр).

 

Это на радость певцам. Хором, скопом, оравой,

над простором, покрытым позором, прикрытым славой,

лейся-вейся песня моя, песня сладкой-краткой надежды,

играющей в прятки-складки тела или одежды.

 

Учил, что все — из воды. (Муж финикийский Фалес).

Неприличное с крыльями. (Дионисийский фаллос).

Раздели, что умножил. Ответь: куда подевалось?

 

Да все туда же — в дыру, жерло, скважину, шахту,

на фоне черной доски или тоски, все равно, в руках ты

не удержишь почти ничего, кроме кусочка мела,

крошащегося по прямой — от пункта А до предела.

 

Парка, богиня судьбы, по профессии (пряха).

Любимая часть бревна во дни Иоанна. (Плаха).

Заповедь номер одиннадцать. (Не испытывай страха).

 

 

* * *

Я сижу за маленькой партой. Мне говорят: «Не горбись!»

Девице в переднике белом — что-то про девичью гордость.

Сидящим за партой слева: «Прекратить разговоры!»

Сидящим за партой сзади: «Хулиганы, ублюдки, воры!»

 

Каждому — по заслугам. Сестрам — по серьгам. И братьям

тоже перепадает. Впрочем, вовек не понять им,

запустившим битлоподобную челку на лбу и гриву,

гипсового подростка, что скушал без спросу сливу,

но моментально раскаялся — и сразу вышел на ниву

всеобщего благоденствия, и спустился на берег Волги

посмотреть, как плещутся щуки, послушать, как воют волки.

Тут-то его и слепили — с кучерявой головкой,

книжкой, прижатой к груди, толстовкой или поддевкой,

перехваченной вокруг талии (жаль — не шеи) веревкой.

 

Листья фикуса, в трубку свернувшись, торчат над кадкой.

К зубу зуб приклеен молочной ириской сладкой.

Марья Павловна пишет, склонясь над моей тетрадкой:

«Внешний вид неопрятен — много чернильных пятен.

Сочинение не по плану. Смысл не всегда понятен».

 

 

 

zavershenie predyduszego

* * *

Без прав переписки.

(С утра — переклички).

Тут предъявляют иски.

Тут нашивают лычки.

Тут пишут фамилии

со строчной буквы или (и)

заключают в кавычки.

 

Тут дышат, по струнке стоя,

в лицо направляя выдох.

Тут выход вперед из строя —

это единственный выход.

 

Тут всегда одинаков

вес пайки из хлеборезки.

Тут позади бараков

затачивают железки.

 

Тут разбиваешь надежды,

как коленки трехлетка,

о пустоту, где прежде

стояла стальная клетка.

 

 

* * *

Бог в Египте, период в теннисе. (Сет)

Весной из частей составляется головоломка. (Осирис)

Волка бьют не за то, что сер, а за то, что (сед).

Из чудесницы в яме получается (силос).

 

Это на пользу скоту. На выгоне и в загоне.

Во лбу теленка звезда сияет как на погоне.

На подобные звезды с размаху падает обух.

Как говорится, на мясо, на заслуженный отдых.

 

Пожирает своих детей. (Родина или Юпитер).

В фелони, епитрахили, камилавке (протопресвитер).

Завыва над Днипром шырокым сердытый (витэр).

 

Это на радость певцам. Хором, скопом, оравой,

над простором, покрытым позором, прикрытым славой,

лейся-вейся песня моя, песня сладкой-краткой надежды,

играющей в прятки-складки тела или одежды.

 

Учил, что все — из воды. (Муж финикийский Фалес).

Неприличное с крыльями. (Дионисийский фаллос).

Раздели, что умножил. Ответь: куда подевалось?

 

Да все туда же — в дыру, жерло, скважину, шахту,

на фоне черной доски или тоски, все равно, в руках ты

не удержишь почти ничего, кроме кусочка мела,

крошащегося по прямой — от пункта А до предела.

 

Парка, богиня судьбы, по профессии (пряха).

Любимая часть бревна во дни Иоанна. (Плаха).

Заповедь номер одиннадцать. (Не испытывай страха).

 

 

* * *

Я сижу за маленькой партой. Мне говорят: «Не горбись!»

Девице в переднике белом — что-то про девичью гордость.

Сидящим за партой слева: «Прекратить разговоры!»

Сидящим за партой сзади: «Хулиганы, ублюдки, воры!»

 

Каждому — по заслугам. Сестрам — по серьгам. И братьям

тоже перепадает. Впрочем, вовек не понять им,

запустившим битлоподобную челку на лбу и гриву,

гипсового подростка, что скушал без спросу сливу,

но моментально раскаялся — и сразу вышел на ниву

всеобщего благоденствия, и спустился на берег Волги

посмотреть, как плещутся щуки, послушать, как воют волки.

Тут-то его и слепили — с кучерявой головкой,

книжкой, прижатой к груди, толстовкой или поддевкой,

перехваченной вокруг талии (жаль — не шеи) веревкой.

 

Листья фикуса, в трубку свернувшись, торчат над кадкой.

К зубу зуб приклеен молочной ириской сладкой.

Марья Павловна пишет, склонясь над моей тетрадкой:

«Внешний вид неопрятен — много чернильных пятен.

Сочинение не по плану. Смысл не всегда понятен».