Из цикла "Нарисуй человечка" (2005)

* * *
Первое, что услышишь — это хрип или стон.
Под прикрытыми веками — прожитый кем-то сон.
Понемногу светает. Приветственный грай ворон,
скопом роящихся между ветвей
старой софоры. Сволочь. Ну и пейзаж.
Улица Клары Цеткин. Третий этаж.
Крыша. Четыре трубы. Телеантенна левей.

Напоминает корабль. «Титаник» или «Варяг».
Хуже — «Аврора». Катастрофа в дверях.
Ленин, айсберг, или японский враг,
или все они наконец собрались втроем.
Дед уже на ногах. На нем шинель без погон.
Прихлебывая из эмалевой кружки, он
медленно пересекает оконный проем.

К восьми ему пора на работу, в небытие.
Там все уже собрались. Недостает ее,
тучной старухи (Боже, имя Твое
благословенно!), разбитой параличом.
В соседней комнатке темный увечный шкап.
За ним — диван. Стон, бормотанье, храп.
Там она лежит, подергивая плечом.

Над нею коврик и стенка под трафарет.
С тарелкой овсянки мать садится на табурет.
Клеенку под подбородок. Осторожно берет
и пробует ложку щекой. Не горячо ли? Нет.
Она направляет ложку немного вбок.
Размыкаются губы (Боже, как Ты жесток).
Жевательные движенья, причмокивание, глоток.
Подобье улыбки. И вновь — приоткрытый рот.

Из цикла "Нарисуй человечка" (2005)

* * *
Первое, что услышишь — это хрип или стон.
Под прикрытыми веками — прожитый кем-то сон.
Понемногу светает. Приветственный грай ворон,
скопом роящихся между ветвей
старой софоры. Сволочь. Ну и пейзаж.
Улица Клары Цеткин. Третий этаж.
Крыша. Четыре трубы. Телеантенна левей.

Напоминает корабль. «Титаник» или «Варяг».
Хуже — «Аврора». Катастрофа в дверях.
Ленин, айсберг, или японский враг,
или все они наконец собрались втроем.
Дед уже на ногах. На нем шинель без погон.
Прихлебывая из эмалевой кружки, он
медленно пересекает оконный проем.

К восьми ему пора на работу, в небытие.
Там все уже собрались. Недостает ее,
тучной старухи (Боже, имя Твое
благословенно!), разбитой параличом.
В соседней комнатке темный увечный шкап.
За ним — диван. Стон, бормотанье, храп.
Там она лежит, подергивая плечом.

Над нею коврик и стенка под трафарет.
С тарелкой овсянки мать садится на табурет.
Клеенку под подбородок. Осторожно берет
и пробует ложку щекой. Не горячо ли? Нет.
Она направляет ложку немного вбок.
Размыкаются губы (Боже, как Ты жесток).
Жевательные движенья, причмокивание, глоток.
Подобье улыбки. И вновь — приоткрытый рот.

Переборчки с переливом

Внимание! Это не розыгрыш, а фрагмент текста из песенника начала семидесятых. Вариант т.н. страданий. Слова, если верить издателям - народные.

Переборчик с переливом
я страдаю с перерывом

Ох ты, да чем ты завлек меня?
Ох, завлеку ли я тебя?

......................

Зеленей скорее травка,
эх, завлеку я космонавта!


Думаю - завлекла ли? Столько лет прошло. А чтобы травкка скорее зазеленела, это мы одобряем.

Переборчки с переливом

Внимание! Это не розыгрыш, а фрагмент текста из песенника начала семидесятых. Вариант т.н. страданий. Слова, если верить издателям - народные.

Переборчик с переливом
я страдаю с перерывом

Ох ты, да чем ты завлек меня?
Ох, завлеку ли я тебя?

......................

Зеленей скорее травка,
эх, завлеку я космонавта!


Думаю - завлекла ли? Столько лет прошло. А чтобы травкка скорее зазеленела, это мы одобряем.