![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Время собирать-1
Mar. 22nd, 2007 04:10 pmВремя собирать
Археология повседневного
1
В Одессе на улице Польской (бывшая Гарибальди) есть музей личных коллекций имени Блещунова. Названия в странах бывшего СССР, как правило, содержат долю лжи. В данном случае ложь имеет отношение к грамматической категории множественного числа. В музее нет личных коллекций. Там только одна коллекция — самого Александра Владимировича Блещунова. И экспозиция развернута в доме, где он провел многие годы — до последнего дня своей долгой жизни.
Жил одновременно в постоянном общении с людьми и, по-моему, в полном одиночестве. Жил среди разнородных предметов — от русских икон XVII—XIX веков до буддийских колокольчиков и японского фарфора. Его гость мог выбирать между австрийским креслом начала прошлого столетия и резным китайским седалищем, которое и креслом-то не назовешь, хотя китайский резчик по дереву создавал именно кресло. Выбирали, как правило, австрийскую мебель. Перед китайской робели. Если же кто рисковал воспользоваться «троном богдыхана» и сидел час-другой, прислонясь к спинке, то отпечатки прихотливого орнамента сохранялись на его спине до следующего утра...
Чай разливался из антикварного, опять же китайского, чайника. Чашки были из различных сервизов — от середины прошлого века до бросового советского товара начала шестидесятых.
За столом говорили о разном. Две темы все же были «под запретом»: состояние здоровья хозяина и — в больших компаниях — политическая оценка деятельности коммунистической партии, советского правительства и лично генерального секретаря. Первая тема была болезненной для хозяина дома. Третья — небезопасна для гостей: к Блещунову, как он подозревал, некоторые люди приходили «по заданию». Выгонять таких было нельзя, а давать им «материал» уж очень не хотелось...
Легче всего Блещунову было с его коллегами-альпинистами. Труднее всего — со своими собратьями-коллекционерами. Первые любили его беззаветно, а воспоминания о совместных походах гарантировали хорошее настроение на весь вечер. Вторые критиковали Блещунова за отсутствие вкуса, разностильность и всеядность. Сходились на том, что у него не коллекция, а антикварная лавка средней руки. Разумеется, в каждой лавке есть два-три ценных предмета... Коллекционеры были и правы, и неправы. Прежде всего, неправы в том, что называли квартиру Блещунова лавкой. В отличие от домов большинства одесских собирателей, здесь никогда ничего не продавалось. Обмены были крайне редки. Именно потому, что Блещунов ни от чего не «избавлялся», а также из-за ужасной тесноты, его квартира действительно создавала впечатление «антик-шопа». Впечатление, повторяю, ложное.
Именно осознание невозможности купить, выменять, выпросить у хозяина дома какой-либо интересный предмет подчас заставляло коллекционеров обходить улицу Польскую стороной. Ибо коллекционеры — люди деловые, они должны видеть перспективу. А здесь перспектива была ясна: хозяин умрет, наследников у него нет, друзья относительно честны и ничего не растащат. Следовательно, «наследство получит король» — государство.
Блещунов устроил выставку в Музее западного и восточного искусства. В его квартиру после этой выставки вернулась лишь часть коллекции, остальное было подарено музею. В том числе и два резных китайских кресла. В квартире стало просторнее, уютнее. В гостях у Александра Блещунова все чаще появлялись сотрудники музея. Среди коллекционеров ходили слухи: проводится инвентаризация коллекции. Так оно и было... В последние годы жизни Блещунова исполком дал возможность за счет освободившейся в коммуналке комнаты расширить квартиру, создать хоть какую-то возможность для экспозиции «древностей».
Сегодня коллекция занимает первый этаж и подвал небольшого одесского дома. Второй этаж горисполком так и не отселил, хоть когда-то обещал. Музей не из самых посещаемых, но он все же не пустует. Около двери — мемориальная доска, под которой небольшая полочка для цветов. Туда и впрямь кладут цветы. Все реже и реже.
— Ты слышал: Блещунов написал письма коллекционерам с пионерским призывом — сдавать вещи в его контору? Сумасшедший! Ему, видите ли, хочется увековечить свое имя за мой счет. Понятно, старик доживает свое, родственников нет, ему не для кого стараться. А у меня дочь. И вообще — я два года пытался выцыганить у него пару нецке, это же совсем не его тема! Отказал. А тогда как раз был хороший покупатель на такие вещи!
Археология повседневного
1
В Одессе на улице Польской (бывшая Гарибальди) есть музей личных коллекций имени Блещунова. Названия в странах бывшего СССР, как правило, содержат долю лжи. В данном случае ложь имеет отношение к грамматической категории множественного числа. В музее нет личных коллекций. Там только одна коллекция — самого Александра Владимировича Блещунова. И экспозиция развернута в доме, где он провел многие годы — до последнего дня своей долгой жизни.
Жил одновременно в постоянном общении с людьми и, по-моему, в полном одиночестве. Жил среди разнородных предметов — от русских икон XVII—XIX веков до буддийских колокольчиков и японского фарфора. Его гость мог выбирать между австрийским креслом начала прошлого столетия и резным китайским седалищем, которое и креслом-то не назовешь, хотя китайский резчик по дереву создавал именно кресло. Выбирали, как правило, австрийскую мебель. Перед китайской робели. Если же кто рисковал воспользоваться «троном богдыхана» и сидел час-другой, прислонясь к спинке, то отпечатки прихотливого орнамента сохранялись на его спине до следующего утра...
Чай разливался из антикварного, опять же китайского, чайника. Чашки были из различных сервизов — от середины прошлого века до бросового советского товара начала шестидесятых.
За столом говорили о разном. Две темы все же были «под запретом»: состояние здоровья хозяина и — в больших компаниях — политическая оценка деятельности коммунистической партии, советского правительства и лично генерального секретаря. Первая тема была болезненной для хозяина дома. Третья — небезопасна для гостей: к Блещунову, как он подозревал, некоторые люди приходили «по заданию». Выгонять таких было нельзя, а давать им «материал» уж очень не хотелось...
Легче всего Блещунову было с его коллегами-альпинистами. Труднее всего — со своими собратьями-коллекционерами. Первые любили его беззаветно, а воспоминания о совместных походах гарантировали хорошее настроение на весь вечер. Вторые критиковали Блещунова за отсутствие вкуса, разностильность и всеядность. Сходились на том, что у него не коллекция, а антикварная лавка средней руки. Разумеется, в каждой лавке есть два-три ценных предмета... Коллекционеры были и правы, и неправы. Прежде всего, неправы в том, что называли квартиру Блещунова лавкой. В отличие от домов большинства одесских собирателей, здесь никогда ничего не продавалось. Обмены были крайне редки. Именно потому, что Блещунов ни от чего не «избавлялся», а также из-за ужасной тесноты, его квартира действительно создавала впечатление «антик-шопа». Впечатление, повторяю, ложное.
Именно осознание невозможности купить, выменять, выпросить у хозяина дома какой-либо интересный предмет подчас заставляло коллекционеров обходить улицу Польскую стороной. Ибо коллекционеры — люди деловые, они должны видеть перспективу. А здесь перспектива была ясна: хозяин умрет, наследников у него нет, друзья относительно честны и ничего не растащат. Следовательно, «наследство получит король» — государство.
Блещунов устроил выставку в Музее западного и восточного искусства. В его квартиру после этой выставки вернулась лишь часть коллекции, остальное было подарено музею. В том числе и два резных китайских кресла. В квартире стало просторнее, уютнее. В гостях у Александра Блещунова все чаще появлялись сотрудники музея. Среди коллекционеров ходили слухи: проводится инвентаризация коллекции. Так оно и было... В последние годы жизни Блещунова исполком дал возможность за счет освободившейся в коммуналке комнаты расширить квартиру, создать хоть какую-то возможность для экспозиции «древностей».
Сегодня коллекция занимает первый этаж и подвал небольшого одесского дома. Второй этаж горисполком так и не отселил, хоть когда-то обещал. Музей не из самых посещаемых, но он все же не пустует. Около двери — мемориальная доска, под которой небольшая полочка для цветов. Туда и впрямь кладут цветы. Все реже и реже.
— Ты слышал: Блещунов написал письма коллекционерам с пионерским призывом — сдавать вещи в его контору? Сумасшедший! Ему, видите ли, хочется увековечить свое имя за мой счет. Понятно, старик доживает свое, родственников нет, ему не для кого стараться. А у меня дочь. И вообще — я два года пытался выцыганить у него пару нецке, это же совсем не его тема! Отказал. А тогда как раз был хороший покупатель на такие вещи!
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}