verses

***

Михаил болеет. Совсем исхудал.
Диспансер с названием "онко". Очищенный мандарин
на прикроватной тумбочке. Не похоже, чтобы страдал -
улыбается Гурию, что манекены с витрин.

Умирая теряешь подлинность, превращаясь в свою
иссохшую копию, куклу. Лоб - вощеная кость. У дверей
две хористки в платочках. Михаил говорит - сам подпою,
читай. И Гурий читаат акафист, частит, чтобы поскорей.

Михаил пытается петь, но забывается, и тогда
хористки вступают в терцию. Гурий сбавляет напор,
читает внятно, как обновленцы учили: вреда
от пониманья не будет. Вспоминает давнишний спор -

кому читаем? Ангелам или людям? Богу не нужно читать,
все помнит и так наизусть, память - на зависть нам.
Вечная память Предвечного. Вот, приходит как тать
за душой Михаила-регента. Пусть управляет там

хором праведных душ сопрано, альтов, а басов, поди,
праведных не бывает - сплошь пьяницы, а тенора
больше по дамской части. Как ни стыди -
пялят глаза, каются и за свое. В каждой бабе - нора,

в которой хочет спрятаться мой зверек, - говорил Михаил
как был помоложе. Да и в позапрошлом году
слухи ходили, приятелям хвастался, а на исповеди - утаил.
Гурий кладет Михаилу на лоб ладонь: я скоро уйду.

Это я скоро уйду - с трудом говорит больной,
свидимся, как буду лежать в корыте среди вертикальных вас,
и ты, владыко, будешь стоять надо мной
со всей азиатской пышностию, не в подряснике, как сейчас.

Ну и ты будешь хорош -отвечает Гурий - во фраке при орденах,
два Владимира, Сергий, Антиохийский -как бишь его там, Мать,
Заступница, вот никак не представлю ордена на тенях!
Правду сказал Михаил: будешь стоять

со всей азиатской пышностию.

verses

***

Михаил болеет. Совсем исхудал.
Диспансер с названием "онко". Очищенный мандарин
на прикроватной тумбочке. Не похоже, чтобы страдал -
улыбается Гурию, что манекены с витрин.

Умирая теряешь подлинность, превращаясь в свою
иссохшую копию, куклу. Лоб - вощеная кость. У дверей
две хористки в платочках. Михаил говорит - сам подпою,
читай. И Гурий читаат акафист, частит, чтобы поскорей.

Михаил пытается петь, но забывается, и тогда
хористки вступают в терцию. Гурий сбавляет напор,
читает внятно, как обновленцы учили: вреда
от пониманья не будет. Вспоминает давнишний спор -

кому читаем? Ангелам или людям? Богу не нужно читать,
все помнит и так наизусть, память - на зависть нам.
Вечная память Предвечного. Вот, приходит как тать
за душой Михаила-регента. Пусть управляет там

хором праведных душ сопрано, альтов, а басов, поди,
праведных не бывает - сплошь пьяницы, а тенора
больше по дамской части. Как ни стыди -
пялят глаза, каются и за свое. В каждой бабе - нора,

в которой хочет спрятаться мой зверек, - говорил Михаил
как был помоложе. Да и в позапрошлом году
слухи ходили, приятелям хвастался, а на исповеди - утаил.
Гурий кладет Михаилу на лоб ладонь: я скоро уйду.

Это я скоро уйду - с трудом говорит больной,
свидимся, как буду лежать в корыте среди вертикальных вас,
и ты, владыко, будешь стоять надо мной
со всей азиатской пышностию, не в подряснике, как сейчас.

Ну и ты будешь хорош -отвечает Гурий - во фраке при орденах,
два Владимира, Сергий, Антиохийский -как бишь его там, Мать,
Заступница, вот никак не представлю ордена на тенях!
Правду сказал Михаил: будешь стоять

со всей азиатской пышностию.

C днем рождения

наш дорогой Шурик Ройтбурд roytburd, будь счастлив. Не наскучивай никому и сам - не скучай! До вечера!

C днем рождения

наш дорогой Шурик Ройтбурд roytburd, будь счастлив. Не наскучивай никому и сам - не скучай! До вечера!

не имамы иныя помощи не имамы иныя надежды с праздником!

***

Вот что видел Андрей, юродивый Христа ради
тысячу лет назад во святом Царьграде:
стоит на облаке Богородица и Присно Дева.
Поют ангелы. Но слышнее напева
слова молитвы Пречистой о людях, ждущих
Божья Суда и о спасении душ их.

И на руках, разведенных в стороны, напоминая
омофор, лежит плат с Ее головы, от края до края
сохраняя людей, поля, рощицу в отдаленье,
под серыми облаками, маленькое селенье,
людей в дому, скотину в хлеву и зерно в амбаре,
Федьку, что пляшет у клуба в хмельном угаре.
Здорово пляшет – он сегодня в ударе.

А в церквушке молятся, чтоб ни потоп, ни голод
ни губительство не посещали ни это село, ни город.
до которого сутки тащиться, ни столицу, где не бывали
сроду, так и умрут, не увидев. Едва ли
она вообще существует. Ни красной звезды на Спасской
башне, ни площади, ни стены, ни оглядывающихся с опаской
граждан в черных пальто и серых ушанках-шапках,
ни рюмочной за углом, ни булочной, ни шатких
домиков, обреченных на снос в тридцатых,
перед самой войной. Ни портретов усатых
мужчин в погонах, ни бронированных, блестящих
черных автомобилей. Ни старушек, стоящих
в очереди за крупой, хозяйственным мылом бурым…

Федька пляшет, девки смеются. Что им станется, дурам?


Помоги, Покров
протопить без дров.

Покрой избу тесом,
а хозяина – добром.

Землю снежком,
а меня женишком.

(2007-2008)

не имамы иныя помощи не имамы иныя надежды с праздником!

***

Вот что видел Андрей, юродивый Христа ради
тысячу лет назад во святом Царьграде:
стоит на облаке Богородица и Присно Дева.
Поют ангелы. Но слышнее напева
слова молитвы Пречистой о людях, ждущих
Божья Суда и о спасении душ их.

И на руках, разведенных в стороны, напоминая
омофор, лежит плат с Ее головы, от края до края
сохраняя людей, поля, рощицу в отдаленье,
под серыми облаками, маленькое селенье,
людей в дому, скотину в хлеву и зерно в амбаре,
Федьку, что пляшет у клуба в хмельном угаре.
Здорово пляшет – он сегодня в ударе.

А в церквушке молятся, чтоб ни потоп, ни голод
ни губительство не посещали ни это село, ни город.
до которого сутки тащиться, ни столицу, где не бывали
сроду, так и умрут, не увидев. Едва ли
она вообще существует. Ни красной звезды на Спасской
башне, ни площади, ни стены, ни оглядывающихся с опаской
граждан в черных пальто и серых ушанках-шапках,
ни рюмочной за углом, ни булочной, ни шатких
домиков, обреченных на снос в тридцатых,
перед самой войной. Ни портретов усатых
мужчин в погонах, ни бронированных, блестящих
черных автомобилей. Ни старушек, стоящих
в очереди за крупой, хозяйственным мылом бурым…

Федька пляшет, девки смеются. Что им станется, дурам?


Помоги, Покров
протопить без дров.

Покрой избу тесом,
а хозяина – добром.

Землю снежком,
а меня женишком.

(2007-2008)

verses

***

Кроме всего прочего, видишь купол святого Петра
на расстоянии двух недель, и это значит - пора
встряхнуться, развеяться, ополоснуть кипятком
треснутый чайник, тронуть жизнь коготком
и оставить на ней царапинку, надо же так - с утра!

Надо же так, или иначе, совсем не туда,
небесные города, рассвет, облаков гряда,
зависших над страхом, сумятицей этих дней,
чай заварен, скворчит сковородка и то, что в ней,
тонкой струйкой из крана течет вода, не беда.

Не беда, а щемит, не продохнуть, это мир иной
вторгается с этот мир, небесный, подземный, земной,
заполняет полости, лезет из всех трещин, щелей,
благослови хлебы сия, пшеницу, вино и елей,
Не тем стена страшна, что стена, а тем, что за стеной.

verses

***

Кроме всего прочего, видишь купол святого Петра
на расстоянии двух недель, и это значит - пора
встряхнуться, развеяться, ополоснуть кипятком
треснутый чайник, тронуть жизнь коготком
и оставить на ней царапинку, надо же так - с утра!

Надо же так, или иначе, совсем не туда,
небесные города, рассвет, облаков гряда,
зависших над страхом, сумятицей этих дней,
чай заварен, скворчит сковородка и то, что в ней,
тонкой струйкой из крана течет вода, не беда.

Не беда, а щемит, не продохнуть, это мир иной
вторгается с этот мир, небесный, подземный, земной,
заполняет полости, лезет из всех трещин, щелей,
благослови хлебы сия, пшеницу, вино и елей,
Не тем стена страшна, что стена, а тем, что за стеной.