verses

***

Холм, река, замок, собор - насколько черновиков
для написания истории средних веков,
краткого специздания для мудаков
и туристов, что, скорее всего, одно и то же.

Спаси и помилуй их, Господи-Боже.
Они такие как есть. И жребий у них таков.
Как на рисунке трехлетки - две ноги и огромная голова,
пустая, как шарик воздушный, едва
прорезавшиеся точечные зрачки,
почтовые марки, открытки, значки.

Фотографируют непрестанно. Эти - еще новички.

По узким улочкам - под гору или в гору,
в гору лучше, ибо там открывается взору
долина, и дальнозорким там не нужны очки.

Тут обязательно есть святая,
пышная девушка завитая,
решивашя сохранить девство,
но утратившая его

в церковном браке с герцогом благочестивым,
убивавшим кротко своих врагов, для начала простив им
все прегрешенья, пока не убили его самого.

И вдова с детьми чуть от горя не утопилась,
но опомнилась, и в монастырь удалилась,
долго молилась, а ночью во тьме светилась,
будто намазали фосфором, прежде чем умереть,

она призвала на город великую милость.

Город хороший. Есть на что посмотреть.

verses

***

Холм, река, замок, собор - насколько черновиков
для написания истории средних веков,
краткого специздания для мудаков
и туристов, что, скорее всего, одно и то же.

Спаси и помилуй их, Господи-Боже.
Они такие как есть. И жребий у них таков.
Как на рисунке трехлетки - две ноги и огромная голова,
пустая, как шарик воздушный, едва
прорезавшиеся точечные зрачки,
почтовые марки, открытки, значки.

Фотографируют непрестанно. Эти - еще новички.

По узким улочкам - под гору или в гору,
в гору лучше, ибо там открывается взору
долина, и дальнозорким там не нужны очки.

Тут обязательно есть святая,
пышная девушка завитая,
решивашя сохранить девство,
но утратившая его

в церковном браке с герцогом благочестивым,
убивавшим кротко своих врагов, для начала простив им
все прегрешенья, пока не убили его самого.

И вдова с детьми чуть от горя не утопилась,
но опомнилась, и в монастырь удалилась,
долго молилась, а ночью во тьме светилась,
будто намазали фосфором, прежде чем умереть,

она призвала на город великую милость.

Город хороший. Есть на что посмотреть.

Кельн

Знаменитый летящий ангел Эрнста Барлаха






Это "камни преткновения" - латунные пластинки с именами евреев, депортированных и убитых. Они находятся возле домов,которые когда-то принадлежали этим людям. К сожалению, не помню имени автора этого проекта.


Несколько видов на Кельнский собор










Дорогой Демьян demian123, спасибо тебе и Свете за эти прекрасные дни!

Кельн

Знаменитый летящий ангел Эрнста Барлаха






Это "камни преткновения" - латунные пластинки с именами евреев, депортированных и убитых. Они находятся возле домов,которые когда-то принадлежали этим людям. К сожалению, не помню имени автора этого проекта.


Несколько видов на Кельнский собор










Дорогой Демьян demian123, спасибо тебе и Свете за эти прекрасные дни!

Из архива - к сегодняшнему дню

***

Вот что видел Андрей, юродивый Христа ради
тысячу лет назад во святом Царьграде:
стоит на облаке Богородица и Присно Дева.
Поют ангелы. Но слышнее напева
слова молитвы Пречистой о людях, ждущих
Божья Суда и о спасении душ их.

И на руках, разведенных в стороны, напоминая
омофор, лежит плат с Ее головы, от края до края
сохраняя людей, поля, рощицу в отдаленье,
под серыми облаками, маленькое селенье,
людей в дому, скотину в хлеву и зерно в амбаре,
Федьку, что пляшет у клуба в хмельном угаре.
Здорово пляшет – он сегодня в ударе.

А в церквушке молятся, чтоб ни потоп, ни голод
ни губительство не посещали ни это село, ни город.
до которого сутки тащиться, ни столицу, где не бывали
сроду, так и умрут, не увидев. Едва ли
она вообще существует. Ни красной звезды на Спасской
башне, ни площади, ни стены, ни оглядывающихся с опаской
граждан в черных пальто и серых ушанках-шапках,
ни рюмочной за углом, ни булочной, ни шатких
домиков, обреченных на снос в тридцатых,
перед самой войной. Ни портретов усатых
мужчин в погонах, ни бронированных, блестящих
черных автомобилей. Ни старушек, стоящих
в очереди за крупой, хозяйственным мылом бурым…

Федька пляшет, девки смеются. Что им станется, дурам?


Помоги, Покров
протопить без дров.

Покрой избу тесом,
а хозяина – добром.

Землю снежком,
а меня женишком.

(2007-2008)

Из архива - к сегодняшнему дню

***

Вот что видел Андрей, юродивый Христа ради
тысячу лет назад во святом Царьграде:
стоит на облаке Богородица и Присно Дева.
Поют ангелы. Но слышнее напева
слова молитвы Пречистой о людях, ждущих
Божья Суда и о спасении душ их.

И на руках, разведенных в стороны, напоминая
омофор, лежит плат с Ее головы, от края до края
сохраняя людей, поля, рощицу в отдаленье,
под серыми облаками, маленькое селенье,
людей в дому, скотину в хлеву и зерно в амбаре,
Федьку, что пляшет у клуба в хмельном угаре.
Здорово пляшет – он сегодня в ударе.

А в церквушке молятся, чтоб ни потоп, ни голод
ни губительство не посещали ни это село, ни город.
до которого сутки тащиться, ни столицу, где не бывали
сроду, так и умрут, не увидев. Едва ли
она вообще существует. Ни красной звезды на Спасской
башне, ни площади, ни стены, ни оглядывающихся с опаской
граждан в черных пальто и серых ушанках-шапках,
ни рюмочной за углом, ни булочной, ни шатких
домиков, обреченных на снос в тридцатых,
перед самой войной. Ни портретов усатых
мужчин в погонах, ни бронированных, блестящих
черных автомобилей. Ни старушек, стоящих
в очереди за крупой, хозяйственным мылом бурым…

Федька пляшет, девки смеются. Что им станется, дурам?


Помоги, Покров
протопить без дров.

Покрой избу тесом,
а хозяина – добром.

Землю снежком,
а меня женишком.

(2007-2008)

verses

Воспоминание о городе Н-в, 1976 г.

Глухая провинция, где верят в доброго государя и злых бояр,
где любимая песня - "Двенадцать разбойников", атаман Кудеяр
дуб ножом пилил, но, прирезав барина, был прощен
за все злодейства. Надпись "вход воспрещен"
на каждом входе, на каждом выходе - "выхода нет".
Водка с двух до семи и - общий привет.

Я прожил там две недели и тоже рычал, как зверь,
пытаясь протиснуться в винную лавку, в узкую дверь,
я был две недели своим лицом среди пьяных рож
не то чтобы неотличим, на десятые сутки - похож.

Я шел с корзинкой плетеной по узкой лесной тропе,
парился в баньке с приятелем, вернувшимся из ЛТП,
заходил в местную церковь и - что правду скрывать?
старушки считали, что я пришел образа воровать,
а потом пригласили на клирос, я что-то читал и пел,
совали мне мятый рубль, а я принять не хотел.

Даже в этом ужасе хочется быть своим,
на том страна держалась, на этом и мы стоим,
если будет нужно выстоим на голове, ноги подняв к облакам,
подвывая местным, чудом выжившим брянским волкам.

verses

Воспоминание о городе Н-в, 1976 г.

Глухая провинция, где верят в доброго государя и злых бояр,
где любимая песня - "Двенадцать разбойников", атаман Кудеяр
дуб ножом пилил, но, прирезав барина, был прощен
за все злодейства. Надпись "вход воспрещен"
на каждом входе, на каждом выходе - "выхода нет".
Водка с двух до семи и - общий привет.

Я прожил там две недели и тоже рычал, как зверь,
пытаясь протиснуться в винную лавку, в узкую дверь,
я был две недели своим лицом среди пьяных рож
не то чтобы неотличим, на десятые сутки - похож.

Я шел с корзинкой плетеной по узкой лесной тропе,
парился в баньке с приятелем, вернувшимся из ЛТП,
заходил в местную церковь и - что правду скрывать?
старушки считали, что я пришел образа воровать,
а потом пригласили на клирос, я что-то читал и пел,
совали мне мятый рубль, а я принять не хотел.

Даже в этом ужасе хочется быть своим,
на том страна держалась, на этом и мы стоим,
если будет нужно выстоим на голове, ноги подняв к облакам,
подвывая местным, чудом выжившим брянским волкам.