Записки психиатра

*
Возвратимся к случаю женщины, которая не хотела выбрасывать сломанный стул. Этот, не такой сложный в клиническом отношении случай (классический "советский психиатр" поставил бы диагноз в течение получаса), весьма сложен с психологической и философской точки зрения. Он заставляет нас задуматься о границах человеческого "Я", о взаимоотношениях человека с объектами окружающего мира - одушевленными или неодушевленными.

*
Для нас ясно, что стул, подобранный на помойке стал для этой женщины не просто символом ее существования, но частью ее "Я", в какой-то степени - стержнем, на котором ее "расколотое Я" (Р.Лейнг) держится. Присутствие выброшенной кем-то вещи в обстановке невиданной по тем временам роскоши напоминало ей ее присутствие в этом изменивышемся доме и изменившемся мире, мире, которому она уже не могла "соответствовать". Работа, супружеские отношения, отношения с ребенком были разрушены к тому времени.

*
Она казалась себе вещью. Старой вещью, которой попользовались и выбросили. Теперь они жили вдвоем - она и сломанный стул. Они не могли выжить друг без друга. Стул был бы выброшен немедленно, если бы женщина покинула этот мир. Такое наследство никто не примет. Но и сама женщина психологически не могла выжить без присутствия старой сломанной вещи. Выжить психологически. Как могло случиться так?

*
Мартин Бубер писал о двух типах отношения человека к объектам окружающего мира. Отношение "Я-ТЫ" и отношение "Я-ОНО". Первый тип отношения - эмоциональный, проникающий в глубины бытия, прдумастривающий отклик даже, если речь идет о природе (Не то, что мните вы, природа, не слепок, не бездушный лик... Ф. Тютчев). Знаменитая фраза о том, что если слишком долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя - как раз об этом. Неодушевленный предмет, например, произведенгие искусства, книга - да что угодно!, может стать чем-то одушевленным (И лишь один буфет казался мне тогда одушевленным И.Бродский)...

*
Второй тип отношения "Я-ОНО" (не путать с фрейдовским "Я и ОНО") У Бубера речь идет об отношении к вещам этого мира и - не в последнюю очередь - к людям, как к бездушному инструменту для достижения цели. Именно этот тип отношений, по мнению Бубера, характерен для современного общества.

*
Дополнять великих - невиданная дерзость. Но, прочитав работу Бубера, я в свое время сказал: есть и третий тип отношения "Я-Я". Когда к миру, к его объектам, человек относится как к самому себе. Государство это я! - провозглашает Людовик Четырнадцатый. Мадам Бовари - это я! - пишет Флобер о своей героине. Каждая мать относится к ребенку, как к части своей личности, своего тела. И это нормально, если ребенку год. А если сорок лет? О симбиотических отношениях я уже писал в этих записках.
*
Собственно, речь идет о нарциссических отношениях. Не случайно один из видов "переноса" у нарциссических личностей Х.Кохут назвал "зеркальным": человек видит в другом - себя.

*
Приведу занятный пример. Каждый более или менее верующий человек отождествляет себя со святым, имя которого носит. Но эта идентификация может идти двумя путями. Первый вариант - верующий стремится стать похожим на "своего" святого. Ну, например, бессознательно стремится подражать его внешнему облику. Второй вариант, характерный для сильных мира сего, человек старается сделать святого похожим на самого себя. Конкретно - заказывает живописцу икону святого, лик которого тождественен лицу заказчика. Одну из одесских церквей украшает как рахз такая мозаика. Но ведь это прервращение другого в самого себя - давняя традиция, мы находим нечто подобное в картинах Итальянского Возрождения, собственно почему только итальянского?

*
Другой вариант - когда собственное "Я" человека становится хрупким, ненадежным. Тогда отождествление с объектом как бы гарантирует человеку реальность существования. Сломанный стул - как раз такой случай. Архетипически он соответствует знаменитой "иголке в яйце", а литературный пример сращения слабого "Я" с объектом, это все та же гоголевская "Шинель".

24.05.1940.

* * *

Поклониться тени, скользящей за пределами русского языка,
говорят, подпорченного еврейским акцентом, видами Рима, "да"
(после каждого третьего слова), английской грамматикой, ибо узка
дорога, ведущая к смерти, но все толпятся, беда.

Толпятся, беда, толкают друг дружку, как будто бы поскорей
хотят пробиться и заглянуть, а на что глазеть, и нельзя
увидеть снаружи, и скрип предвечных дверей
пугает, итак, поклониться тени, которая шепчет, скользя

за пределами языка, смерти родителей, мимо стены
родного дома с надписью краской – "Здесь жил" (исправлено – жид),
но всё равно, разве это жизнь, а у нас и волосы сочтены,
Он сказал, не бойтесь, на каждом печать лежит

ангела, зверя, иерусалим, вавилон, не понять,
что к чему, поклониться тени, невелика печаль,
горизонтальная тень тяжела, нам её не поднять,
но ляжешь у ног – и она подымется, бесплотная вертикаль.

Май, 2008

Вот здесь мое недавнее интервью, связанное с И.Б..

Святые Мефодие и Кирилле, молите Бога о нас!

День славянской письменности.

***
На заоконном, иконном облаке
братья Мефодий с Кириллом
по-славянски пишут и говорят.

Быть и нам в облачении, лике, облике,
да куда, как говорится, с рылом
в преподобный калашный ряд,

к этим, огненным, шестикрылым,
что над Божьим престолом парят.

Что калашный ряд, что кулачный бой
не годятся для нас с тобой.

Только осталось нам, что беречь
за зубами язык, за щекою речь,

Лечебный ментоловый холодок,
зеленый, младенческий леденец.

Под огромным камнем – узорный платок,
в платок завернут волшебный меч
по прозванию кладенец.

Потерпи, браток, потерпи чуток.
Течет невнятной речи поток -
только и дел, что течь -

выходить весною из берегов,
поверх заливных. мягких лугов,
уносить славянских, домашних богов
туда не знаю куда.

И кораблики из книжных страниц
плывут все туда же, до самых границ,
где два монаха простерты ниц,
и вповалку лежат города.

(2007-2012)