![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Записки психиатра
May. 23rd, 2012 06:17 am* * *
Начало семидесятых. Мы, студиозусы, стоим в очереди за чешским пивом. К киоску приближается профессор М. со своим пасынком. У каждого в руках авоська с трехлитровой банкой. Мы притворяемся, что не замечаем друг друга. Хотя между нами существует внутренняя связь, мы делаем общее дело, цель у нас одна. Масштабы, понятно, разные.
Этой цели мы все достигли. Пиво было замечательно холодное. Это в жаркий июльский день! Продавщица говорила: “Я лучше не долью, но не разбавлю”. Мы все были согласны.
* * *
А с масштабами мы потом тоже разобрались. В сентябре того же года группа молодых людей, в их числе и автор этих строк, катили вниз по спуску Жанны Лябурб (расстрелянная в Одессе французская коммунистка) цинковый столитровый бочонок “Старопрамена”. Компания ждала нас в полуподвале, где жила Тамара со своим алкоголическим мужем. На момент акции, собственно, уже не жила, она забаррикадировалась в своей части огромной квартиры. А по половине алкоголического мужа, пошатываясь, ходила в нижнем белье соседка со второго этажа, которая дня два назад пришла одолжить лавровый лист. Пачка лаврового листа спокойно лежала на столе. Периодически соседка демонстрировала собравшимся, как выглядит настоящая женская грудь четвертого размера.
* * *
Этот последний эпизод не имеет отношения к профессору М. Впрочем, кто может сказать точно?
* * *
Как-то М рассказал нам об эксперименте: “Вчера я выпил два стакана “Солнцедара”. Ровно через час я почувствовал, что у меня начинается отек головного мозга”.
* * *
Мой текстовый редактор не знает слова “Солнцедар” и подчеркивает его красной чертой. Правильно делает. Читатели помоложе, надеюсь, тоже не знают о содержании этого слова (этой бутылки). Мы имели об этом конкретное представление.
Мой приятель Х. как-то на пари выпил, не отрываясь, 0,75 этого зелья и медленно сполз по стене, увлекая за собой портьеру и карниз. Он выжил. И выиграл рублей 25.
Но зачем эту бормотуху пил профессор?
* * *
Действительно, зачем? Инициалы профессора были К.В., в те годы эта аббревиатура означала “коньяк выдержанный”. Одна из кличек М. была КВВК “коньяк выдержанный высшего качества”. Коньяк, кстати, был одной из популярных форм врачебного гонорара. Качество напитка должно было соответствовать месту доктора во врачебной иерархии. Мне в те времена дарили “пять звездочек”.
* * *
Непонятно почему, но М. не терпел длинных волос на юношеских головах. Это губительно сказывалось на качестве его лекций. Посередине лекции взгляд М. останавливался на одной из длинноволосых голов и течение его мысли, и без того неравномерное, прерывалось. Мы называли эти лирические отступления пословицей “волос длинен — ум короток”. Я часто навлекал на себя профессорский гнев.
“Среди вас сидит студент из прекрасной врачебной семьи. Я знал его деда и знаю отца. Но я уверен, что студент никогда не сможет решать диагностические задачи на должном уровне. А почему? Посмотрите на его прическу...”
* * *
Как тогда, так и сейчас я страдаю чем-то вроде фобии парикмахерских.
Начало семидесятых. Мы, студиозусы, стоим в очереди за чешским пивом. К киоску приближается профессор М. со своим пасынком. У каждого в руках авоська с трехлитровой банкой. Мы притворяемся, что не замечаем друг друга. Хотя между нами существует внутренняя связь, мы делаем общее дело, цель у нас одна. Масштабы, понятно, разные.
Этой цели мы все достигли. Пиво было замечательно холодное. Это в жаркий июльский день! Продавщица говорила: “Я лучше не долью, но не разбавлю”. Мы все были согласны.
* * *
А с масштабами мы потом тоже разобрались. В сентябре того же года группа молодых людей, в их числе и автор этих строк, катили вниз по спуску Жанны Лябурб (расстрелянная в Одессе французская коммунистка) цинковый столитровый бочонок “Старопрамена”. Компания ждала нас в полуподвале, где жила Тамара со своим алкоголическим мужем. На момент акции, собственно, уже не жила, она забаррикадировалась в своей части огромной квартиры. А по половине алкоголического мужа, пошатываясь, ходила в нижнем белье соседка со второго этажа, которая дня два назад пришла одолжить лавровый лист. Пачка лаврового листа спокойно лежала на столе. Периодически соседка демонстрировала собравшимся, как выглядит настоящая женская грудь четвертого размера.
* * *
Этот последний эпизод не имеет отношения к профессору М. Впрочем, кто может сказать точно?
* * *
Как-то М рассказал нам об эксперименте: “Вчера я выпил два стакана “Солнцедара”. Ровно через час я почувствовал, что у меня начинается отек головного мозга”.
* * *
Мой текстовый редактор не знает слова “Солнцедар” и подчеркивает его красной чертой. Правильно делает. Читатели помоложе, надеюсь, тоже не знают о содержании этого слова (этой бутылки). Мы имели об этом конкретное представление.
Мой приятель Х. как-то на пари выпил, не отрываясь, 0,75 этого зелья и медленно сполз по стене, увлекая за собой портьеру и карниз. Он выжил. И выиграл рублей 25.
Но зачем эту бормотуху пил профессор?
* * *
Действительно, зачем? Инициалы профессора были К.В., в те годы эта аббревиатура означала “коньяк выдержанный”. Одна из кличек М. была КВВК “коньяк выдержанный высшего качества”. Коньяк, кстати, был одной из популярных форм врачебного гонорара. Качество напитка должно было соответствовать месту доктора во врачебной иерархии. Мне в те времена дарили “пять звездочек”.
* * *
Непонятно почему, но М. не терпел длинных волос на юношеских головах. Это губительно сказывалось на качестве его лекций. Посередине лекции взгляд М. останавливался на одной из длинноволосых голов и течение его мысли, и без того неравномерное, прерывалось. Мы называли эти лирические отступления пословицей “волос длинен — ум короток”. Я часто навлекал на себя профессорский гнев.
“Среди вас сидит студент из прекрасной врачебной семьи. Я знал его деда и знаю отца. Но я уверен, что студент никогда не сможет решать диагностические задачи на должном уровне. А почему? Посмотрите на его прическу...”
* * *
Как тогда, так и сейчас я страдаю чем-то вроде фобии парикмахерских.
