verses

***

Пальто из химчистки, пиджак из починки,
Две булки из хлебного – что там еще, чтоб не забыть?
Жизнь умножает заботы, углубляет морщинки,
Притупляет зрение, слух, иначе не может быть.

Вернее, может, но это там, за пределом,
Где вечность стелется под ногами, а грехи прощены,
Где испекут каравай для души, расставшейся с телом –
Вот такой ширины, вышины, вот такой толщины.

Ангелы с песней идут вокруг хороводом,
Расширяя до бесконечности, сужая до точки круг,
И ты забываешь, откуда пришла и откуда родом,
И вздрагиваешь от касания сотен незримых рук.

Каравай, каравай, выбирай, кого любишь, если
Они доступны для выбора и узнаваем лик.
Многие еще живы, не умерли, не воскресли,
Придется тебе подождать – выбор пока невелик.

Записки психиатра

*
Секс в большом городе. Есть такой сериал. Секс (или если хотите - эрос) в большом госпитале. Это было частью жизни. Мне уже приходилось писать об этом в связи с самоубийством молоденькой медицинской сестры, обвинившей доктора в изнасиловании. Тогда в комментариях прозвучало - как это так! Во врачебной, в медицинской среде! А как же высокая нравственность? Клятва Гиппократа?
*
А вот так. К клятве Гиппократа любовные отношения между медиками отношения не имеют. Клятва запрещает любовные связи с пациентами, мужчинами и женщинами, свободными и рабами. С учетом того, что врачи в Древней Греции были исключительно мужчинами, из клятвы следует, что гомосексуальные отношения в древнем мире были чем-то совершенно обычным (ну, мы и так это знаем). Но я всегда говорил - из клятвы следует, что в античном мире наряду с рабами были и свободные люди. В СССР свободных людей практически не было.
*
Иное дело - мораль. Социалистическая мораль. Да, "аморалка", связи на стороне осуждались. Да, коммунист мог схлопотать "строгача с занесением" за тети Пашину Нинульку (вспомним знаменитую песню Галича). Да, если упорствовал и разводился с женой - могли и "вычистить из рядов".Да, жены возвращали мужей через партком и местком. И доживали с возвращенными оставшиеся годы - в ярости и ненависти. Капитану дальнего плавания - закрывали визу на несколько лет. Но потом открывали. И в партии восстанавливали. А что поделаешь? Жизнь есть жизнь.

*
Но вот о врачебной, о медицинской морали... Думаю, что наше медицинское сообщество в этом отношении было не лучше, чем общество тех лет в целом. Да нет, еще раскованнее и циничнее. Разве только работники райкомов комсомола могли соперничать с докторами и медсестрами. Были на то свои причины. Врачебная работа деформирует личность человека и цинизм в известной степени защищает медика от стресса. Особенно, в хирургических отделениях, в реанимации, везде, где смерть - на расстоянии вытянутой руки.

*
Мой знакомый хирург хвастался, что они с коллегой оперировали больного (острый аппендицит), в то время, как хирургическая сестричка под операционным столом.... Операция прошла успешно, рука хирурга не дрогнула. И ассистент был - на высоте. Впрочем, не исключено, что коллега хвастался. Но само хвастовство НА ЭТУ ТЕМУ в большой компании (в присутствии женщин) говорит о многом.

*
Вот что мне пришло в голову. Если та история - не хвастовство. то вряд ли оргия в операционной была "на трезвую голову". То есть - больной явно рисковал. И еще. Я не могу представить себе такую сцену в операционной сегодня. А в то время - мог. Думаю, что фантастическая разнузданность частично объяснялась именно ханжеской официальной атмосферой того времени.

*
Еще одно преимущество было у медперсонала. Условия. Ординаторские и манипуляционные. Диваны в ординаторских. Ночные дежурства.
Впрочем, разве в других местах не было диванов? В редакциях газет - не было?
*
Фантастическая история (и в то же время - реальная) - жена одного журналиста явилась на работу к мужу с топором и зарубила - нет, не мужа, и не его коллегу-красотку, а диван, стоящий в кабинете. Рубка была настоящая. Диван ремонту не подлежал.

Фото дня. Мать и дитя. Кременчуг. 1912 г.

verses

***

Мама, когда я вырасту, буду то Ганнибалом, то каннибалом.
Буду топтать ногами, хлебать хлебалом,
но пока я не вырос, я буду славным, улыбчивым малым.

Буду тискать мягкую плюшевую игрушку.
Повезет, так - кошку. не повезет - лягушку.
Буду через дорогу переводить слепую-хромую старушку.

Буду смешным неуклюжим китайским медведем- панда.
Буду Тимур и Егор Гайдар и его команда.
Буду Костя - моряк и его с кефалью шаланда.

Буду ботан, четырехглазый очкарик.
Буду в кармане носить карманный фонарик.
На уроке пения буду пищать, как комарик.

Буду носить шорты в клеточку и рубашку в полоску.
Буду делать прыжок, кувырок, березку.
Буду любить конфетку, нимфетку, розгу.

Буду стирать резинкой буду трясти пеналом.
Буду платить за компот в буфете черным отмытым налом.
Мама, убей меня, пока я не стал каннибалом.
.