заметки

*
Мне часто приходилось читать в популярных статьях, а еще чаще - слышать суждение, что тайна шизофрении раскрыта. Что найдены специфические изменения в головном мозгу. И вот-вот будет найдено лечение этой страшной болезни. Лечение радикальное. То есть, результатом будет не улучшение состояния, а именно исцеление.
*
Все это, конечно, не так. Правда, что каждый раз кто-то "находит" какие-то минимальные изменения, на нейрохимическом или на клеточном уровне у больных шизофренией. Правда, что каждая такая находка порождает всплеск оптимизма у части врачей и ученых.
Но правда и то, что все эти "находки" ничего не объясняют, что они неспецифичны, незначительны. Откуда же энтузиазм? Откуда эти ожидания, почти детские (а что дед Мороз положил под елочку в этом году? Ура! Новый Год!)?

*
Вся идеология ортодоксальной психиатрии в плане причин шизофрении может быть выражена в детской речевке: "еще нет, еще нет, еще маленький секрет!" (вариант - еще варится обед). Мы живем в предчувствии великих открытий. И малейший намек заставляет нас подумать - вот оно!!!!
Так юноша, ждущий девушку перед входом в концертный зал, вглядывается в толпу, пытаясь издалека различить любимое лицо. Вот она! Нет. Вот она! Опять не она!
*
Юноше трудно представить себе, что девушка просто не придет на свидание. Что ей не нравится певец, который будет петь во Дворце спорта. Что (о ужас!) ей не нравится юноша, который ждет ее у входа...
*
Да, "еще маленький секрет"! Ну, пусть - великая тайна. Но признать, что существуют проблемы, которые разум человека просто не может решить, не может тот самый человеческий разум, верящий в свое всесилие. По сути это - общечеловеческая мания величия...

*
В отношении шизофрении мы даже не уверены в том, что это - единое заболевание. У нас нет ясных представлений о ее причинах. У нас нет лекарств, способных исцелить пациента. У нас есть гипотезы, у нас есть хорошие лекарства, способные смягчить, а иногда и устранить симптомы болезни. Но исцеление?

*
Материалистическая ориентация большинства моих коллег вредна не тем, что она сужает область научного поиска. Она вредна тем, что переживания пациентов теряют для врача всякое значение. В них не нужно вникать. Просто "это все от болезни". И дело с концом!

verses

***
детектив концовка ясна с первого кадра
полчаса от первого до второго кадавра
мудрый усатый сыщик с ассистентом-придурком
британский убийца даст форы одесским уркам
детективная лента стерлась и устарела
не уйти от петли британцу одесским ворам от расстрела
луч от кинопроектора расширяясь теряет картинку
дома папа крутит одну и ту же пластинку
в школе училка с указкой во дворике два хулигана
в детективе убийца стреляет в сыщика из нагана
кинопроектор звучит как растревоженный улей
в сыщика надо серебряной заговоренной пулей
потому что сыщик зомби восставший из братской могилы
и обычная пуля над ним не имеет силы

заметки

Решение начать писать по-украински не было легким. Я ясно отдавал себе отчет, что в сравнении с текстами на русском языке качество моих стихов пострадает. Кроме того - понимал и то, что мои русскоязычные друзья обвинят меня в том, что я действую по политическим мотивам (что и произошло). Главной проблемой для меня было и остается то, что общение вокруг меня было и остается русскоязычным - это Одесса. А смотреть ТВ у меня элементарно не хватает времени. Поэтому я часто путаю ударения в украинских словах. Нечто похожее было у меня (только еще хуже!) с английским. Я читал профессиональные книги на английском в восьмидесятых, не имея зеленого понятия о произношении. В девяностые переучивался, но и поныне искалеченный опыт дает о себе знать.
Заглядывать каждый раз в словарь ударений в начале было лень. В последнее время я все же это делаю. Стихи складывались на украинском согласно моим представлениям, которые были в каком-то смысле ущербны.
Мне было 64 года. Не время для интенсивного изучения языка. Но за спиной все же была школа и год жизни в Ивано-Франковске. И регулярное чтение книг по-украински. Это было прекрасно для словарного запаса, но вот для фонетики не давало ничего. Помогло то, что я довольно много переводил с украинского на русский, особенно - стихотворные переводы были в помощь.
Я начал с самопереводов. Но вскоре украинская речь начала звучать внутри меня. Чтение по-украински стало куда более интенсивным. Я наново открывал для себя мир украинской поэзии. И чувство лингвистического дискомфорта толкало меня в спину.