borkhers | Feb. 3rd, 2011

Feb. 3rd, 2011

***
Толпы идут стенка на стенку.
Солдаты стреляют в воздух.
Появились первые жертвы
среди ангелов и случайных птиц.

Даже если стреляешь мимо,
все равно попадаешь в кого-то,
незримого, бесплотного,
но способного испытывать ужас и боль.

Потому что умение причинять страдание
материальному и духовному миру
заложено в нас подобно
способности к чтению и счету.

Талант, которым трудно
правильно распорядиться

***

Дело техники - фары, колеса, мотор,
запах бензина, способность к движенью во весь опор
со скоростью лошади и превышая её;
вместо ржанья и топота - резкий, визгливый клаксон.
Дело женщины - длинное платье, кружевное белье,
широкая шляпа с полями, парижский фасон.
Дело мужчины сжимать в руке руль или пистолет,
в зависимости от обстоятельств - элегантную трость
с серебряным набалдашинком, но годится слоновая кость,
фраже, на худой конец. Через несколько лет
произойдет революция, но для начала - война,
этим событиям присущ неповторимый стиль.
Но мертвая бледная женщина так же стройна,
и двое мертвых мужчин обживают мертвый автомобиль.

http://avvas.livejournal.com/5185495.html

Спасибо Дмитрию Баку. "Сотницы" вполне традиционный жанр. А тут еще и практически все имена и люди - знакомые.
Саму книжку, понятно, в руках не держал.

"Вы не знаете этих людей! Вот увидите - дело дойдет до ножей."

А.Грибоедов в беседе с А.Пушкиным.

***

С точки зрения русского путешественника, если уж приезжать
в чужую страну, так на танке, принуждая хозяев бежать
по зеленым холмам врассыпную,
к соседям, в страну иную,
оставляя скарб на земле:
готические соборы
и серебряные приборы
на резном дубовом столе.

Там на блюде лежит, не успев остыть, жареный дикий кабан.
Путешественник дает ему в пятак шелобан,
и кабан поджимает копытца,
и ненависть накопиться
успевает в брюхе, фаршированном трюфелями,
и наша песня вьется над выжженными полями,
пока победитель наполняет хрустальный стакан
неизвестным напитком - шнапсом или абсентом,
и счет ведет не копейкам, а евроцентам,
какой ни есть, мелкий, а чистоган.

Туризм без войны и торговли - дрянь. Экскурсовод
бодро ведет группу к истокам летейских вод.
Ладья Харона плывет по речке,
в ладье - печка, Емеля на печке,
все скулит, волшебную мамку щуку зовет.
Но щуки рыбы летейские зубасты не в меру,
бесполезно их обращать в русскую веру,
не поплывут у желаний наших на поводу,
не повелят воздвигнуться царским палатам,
не помогут бедняге разжиться коньком горбатым,
не составят компанию Данту в его аду.

С точки зрения русского путешественника все равно
вернется царь, будет править как встарь, веретено
будет вертеться-крутиться в светлице,
будет капля крови на пальце невинной девицы,
добрая фея придет, и все погрузится в сон -
и холмы Тосканы, и золото Рейна, и Парижское чрево.
Только дьякон не спит, все поет "Богородице, Дево!",
а выходит некрасовский, песней зовущийся стон.