verses

Эмиграция

*
Переселение в лучший мир
начиналось с оформления документов.

*
И со страданий, как и полагается,
со страха перед неизвестным,
перед миром, откуда сквозь гул глушилок
долетали смутные вести
о вечном счастье существования
за рубежом реальности.

*
Оказалось, что твой друг-астрофизик
открыл ТАМ ресторан сифуд, морсая еда.
А ты знаешь о том, что такое морская еда
приблизительно столько же, как и об астрофизике.

*
За исключением бычков в томате или на сковородке,
соленой кильки, мороженой трески, напоминающей
поленья для растопки кафельной печки,
оставшейся в коммунальной квартире
от вменяемых времен императора которых мы не вернем.

*
Потом узнаешь, что твой друг-астрофизик перенес инсульт.
Это в тридцать-то лет! А тебе уже двадцать восемь.
Но его поднимут на ноги, потому что там - медицина,
а не хрен знает что, как здесь.

*
А вот ресторан так и останется лежать
полупарализлованным, потому что поднять бизнес
и поднять человека
разные вещи.

*
Поднять человека, понять человека.
Его не поймешь, этого Фиму.

*
Говорят, что его жена, Мила-пышечка,
склонная к полноте, более, чем к измене,
зашла в магазин за хлебом и не нашла батона,
нарезанного, в упаковке, теперь говорят "нарезного".
И она пошла в другой магазин, представьте!

*
Нет, она всегда была лея, лентяйка, но чтобы такое?

*
Оставались сданные ордена и партийные документы,
жилплощадь, что важно - от евреев в наследство
всегда остается жилплощадь, но это -не страшно.

*
Не беда - прилетят новые пчелы
и понесут свой нектар в опустевшие ульи.
Покинутая земля опустеет на миг, а затем обновится.
И ресторан морской еды вновь откроется за океаном.

*
Под навесами из парусины, за столиками сидят веселые люди,
Фима ходит между столиков, чуть хромая, и рука - согнута в локте.
Он улыбается (чуть криво, но это - не страшно), приветствуя старых знакомых.
В этом районе селятся наши. Им хорошо в лучшем мире, они привыкают
к идее переселения. Они всегда - привыкают.

Записки психиатра

*
Они хотят, чтобы их любили. Они хотят быть красивыми и привлекать взоры. Они хотят быть женами и матерями. И для этого они налагают на себя чудовищный пост, отказывают себе в хлебе насущном, теряют вес, иссушают плоть, утрачивают последние остатки женской привлекательности. Они доводят себя до такой степени истощения, что сама их жизнь подвергается опасности....

*
Да, что важно: у них прекращаются месячные. "Обыкновенное у женщин", как это называется в Библии.

*
Какая иллюстрация к Гегелю! Какая диалектика! Желая одного, девушка добивается прямо противоположного. Она не может быть сексуальным объектом по причинам... ну, скажем... эстетическим. Она не может стать матерью по причинам физиологическим. Создание семьи становится неосуществимой мечтой. И их новое, преображенное, иссушенное на зависть пустынницам, тело предназначено для ИНОГО. Для чего?
Если бы теория инстинкта смерти не существовала бы, один взгляд на группу подобных пациенток заставил бы выдвинуть эту теорию. Кстати, об инстинкте смерти впервые заговорила женщина. Сабина Шпильрейн, знаменитая пациентка-любовница Юнга, героиня двух плохих фильмов.

*
И еще, что важно: часто новое состояние приковывает пациенток к их родителям, прежде всего - матерям. Очень жестким, требовательным. Проблема перерезки психологической пуповины в этих случаях практически неразрешима. Пациентки одновременно любят и ненавидят своих матерей. Как часто души девушек, страдающих расстройствами питания, переполнены агрессией....

*
Одна из моих давних пациенток с анорексией как-то видела сон, где я предстал в виде нацистского врача, работающего в концлагере : в белом халате, накинутом на эсесовскую форму. Я шел среди груды мертвых тел узников, иссушенных, как ее собственное тело... В ее фантазиях она сама была жертвой. Ей хотелось быть жертвой. И видеть врача в роли одного из своих палачей. Главными же палачами, разумеется были - родители.

*
Психоаналитику не приходится удивляться. сталкиваясь с негативным переносом у своих пациентов. Но никогда до того случая фантазии пациентов не превращали меня в нацистского преступника. К тому же, занимаясь терапией этой девушки,
я и впрямь был соучастником ее страданий, я беседовал с ней вместо того, чтобы накормить ее. Впрочем, накормить ее можно было только связав ей руки и вставив зонд в желудок. В клинике, куда в конце концов она попала, с ней поступали именно так.

*
Фантазии о мучениях наконец-то воплотились в реальность! И вот, что еще объединяет мучениц и пациенток с анорексией: стремление к совершенству.

*
Я впервые столнулся с тяжелой анорексией на втором году моей работы в Одессе. То есть, было мне 28 лет. Современная литература по этому вопросу была совершенно недоступна. О психоаналитической литературе и речи не было. Мне, как и иным коллегам, приходилось открывать психодинамику пищевых расстройств заново. Не то, чтобы изобретать велосипед, а мастерить его из негодных деталей. Ибо я все же знал, что велосипед существует.

*
Парадоксально, но ключиком для понимания мне послужил не психиатрический учебник, а евангельское изречение: " по плодам их узнаете их". В переводе на психиатрический язык это звучало так: то, чего хотят люди на словах не имеет значения. То, чего они добиваются реально И ЕСТЬ ТО, чего они желают. Мои пациентки хотят уничтожить свою женственность - прежде всего. Отказываясь от пищи, они отказываются от женственности. Как отказывались от нее пустынницы первых веков христианства. Глотая пищу, они тем самым "глотали" женскую физиологию. И, наглотавшись, исторгали ее из себя (булимия), такое отвращения эта физиология у них вызывала. Эти наблюдения я сделал на нескольких первых своих пациентках. С соответствующей литературой я познакомился много позже.

*
Сейчас я рассказываю не о современном состоянии вопроса пищевых расстройств. Это всего лишь воспоминания молодого (вернее, бывшего когда-то молодым) доктора о медицине конца семидесятых годов.

С ДНЕМ МЕДРАБОТНИКА, КОЛЛЕГИ!

Но лично я праздную этот день 5 марта, в день смерти Сталина. Эта смерть спасла жизнь нескольким выдающимся врачам того времени, обвиненным в убийствах политических деятелей. Она же предотвратила массовые преследования врачей-евреев и депортацию еврейского населения СССР в т.н. ЕАО, где уже и лагеря были готовы...

После Староконки

Еще две лошадки для Нины.

Обет

Ни одного слова о Евро12! И да поможет мне Бог!